[demon-the-fallen]

Перевод первой новеллы из сборника «Тень Люцифера»

Полночь в саду
Дом миссии видел и лучшие дни, как, впрочем, и большая часть южного централа ЛА. Здание из красного кирпича выглядело, будто его построили в 30-х, но поставили здесь десятилетиями позже. Маленькая часовня ныне была сопряжена с ночлежкой, неприглядной угольно-черной постройкой, что служила для миссии столовой и пристанищем для бездомных. След вел сюда. Я дважды объехал весь квартал, чтобы убедиться, и каждый раз чувства указывали мне на эту старую церковь. На внешних окнах были решетки, а на потрескавшихся и крошащихся стенах виднелись пятна штукатурки. Для места, возвещавшего конец света, здание казалось слишком непредставительным.
Прошло уже достаточно времени с того часа, когда бездомные получили свою утреннюю дозу хлеба и молитв и вернулись на беспощадные улицы. Тем не менее, некоторые из них стояли на ступенях ночлежки, пуская по кругу коричневый пакет и измеряя меня взглядом, когда я появился.
- Хорошая машина, мистер, - сказал один из них, глядя на Порше и показывая налет на передних зубах, - Надеюсь, она все еще будет здесь, когда Вы вернетесь...
- Вероятно, вы могли бы поохранять ее для меня, - ответил я, доставая пару десяток. Часть меня вопрошала, что подумал бы этот человек, узнав, что кража машины беспокоила бы меня менее всего, - Также, возможно, вы могли бы ответить для меня на пару вопросов. Кто здесь всем заправляет?
- Отец Адамс, - сказал другой человек, тоже надеясь получить наличные, - Высокий черный парень с серыми волосами.
- Добрый человек. Хороший человек, - вмешался постоялец с коричневыми зубами, - Он здесь давно. Впрочем, не видел его этим утром. Он не читал молитву за завтраком.
- Может быть, стряслось что-то важное, - ответил я, ощущая холодок ужаса, - Вы двое были здесь прошлой ночью?
Оба кивнули.
- По крайней мере, большее время, - сказал Коричневозубый.
- Прошлой ночью сюда кто-либо приходил после того, как выключали свет? Молодой человек, возможно?
Они, казалось, задумались. Затем Коричневозубый произнес:
- Да, теперь, когда Вы напомнили... Была какая-то суета прошлой ночью. Кажется, около часа или где-то так...Я курил втихаря в сортире, а когда вышел, увидел в коридоре леди на коленях, обнимавшую этого долговязого парнишку. Отец Адамс там тоже был, а она с ним говорила - ладно, это больше походило на мольбу, со слезами на щеках. Мальчугана всего скрутило, он дрожал и что-то бормотал. Я решил, что это еще один пьянчужка, - Коричневозубый с любопытством задрал голову, - Ваш друг?
- Может так оказаться, - сказал я и отдал купюры. Я ожидал, что люди вцепятся в деньги подобно голодным псам, вгрызающимся в кусок мяса, но что-то во мне заставило их остановиться. Коричневозубый робко взял деньги, и его желтые щеки внезапно побледнели.
Я прошел по коридору, где недавно побывали мать с ребенком, и нашел добровольца, мывшего полы в столовой. После обмена парой слов, он побежал искать Отца Адамса, оставив меня в одиночестве бродить по треснувшему полу и изучать нарисованные на угольно-черных стенах фрески. Местечко пахло побелкой и хлоркой, а дешевые обеденные столы были покорежены и исцарапаны от долгих лет использования. Таким было лицо церкви двадцать первого века...
После длительного ожидания, появился Отец Адамс. Соответствуя своему описанию, он был высок и худ, почти два метра ростом, с серой шевелюрой и широкими, темными глазами. Кожа вокруг его глаз и рта была покрыта глубокими морщинами. Казалось, что-то давило на него, подгибая его плечи и заставляя сутулиться.
- Могу я помочь вам?
- Прошлой ночью я получил звонок. На вашем попечении оставлен молодой человек?, - сказал я, надевая дружелюбную улыбку. Он был уставшим. Казалось, что по нему пора петь заупокойную.
Лицо Адамса слегка посветлело:
- Я думал, что я говорил с записью. Прошлый раз, когда я звонил в социальные службы, они послали кого-то лишь через две недели...
- И как он?
На лицо человека вернулось напряжение.
- Он... отдыхает, полагаю, можно так сказать. Может, мне лучше просто дать вам посмотреть и сказать мне, что вы думаете.
Адамс повел меня назад, через служебную дверь и вверх по лестнице в главную часть церкви легким уверенным шагом. Он опирался на железные перила лестницы и ступал осторожно.
- Вы кажетесь мне знакомым, - сказал он, сосредоточиваясь на своих движениях, - Вы тут раньше были?
- Вы меня с кем-то путаете - ответил я. Мы прошли по переходу в главный корпус церкви. Панельные залы были скверно освещены, а покрытый коврами пол приглушал наши шаги. Была в этом месте какая-то бедная святость, как в старой рясе, за долгие годы сношенной до дыр.
- Предполагаю, вы приехали откуда-то из центра... Не многие социальные работники могут позволить себе костюм.
- Касательно мальчика, Отец Адамс...
- Да, конечно. Мать привела его рано утром. Она многие годы сюда наведывалась, так что я хорошо знаком как с ней, так и с ее сыном. Ее муж - алкоголик, да еще и агрессивный - в основном, по отношению к ребенку. Мальчика никто официально не обследовал, но мне он кажется аутистом. Он - прелестное дитя, храни его Господь. По крайней мере, он был таковым до вчерашнего дня.
- Что случилось?
- Ну, по словам матери, ее муж прилично напился и стал избивать мальчика. Оставил бедного ребенка без сознания, затем принялся за жену... Тогда это, предположительно, и произошло.
- Это?
Адамс умолк, подбирая слова с осторожностью:
- Она сказала, что когда ее сын открыл глаза, в нем сидел демон.
И вновь я ужаснулся.
- Почему она сказала "демон"?
Человек затряс головой:
- Она очень религиозная женщина, вы должны это понять. Она сказала, что мальчик зарычал волком и полетел через комнату на своего отца. Теперь мужчина серьезно ранен. Она не хотела, чтобы сына забрали в тюрьму, потому и привела его сюда, надеясь на мою помощь, - Адамс тряхнул головой, - Я сказал, что сделаю что смогу и позвонил в социальные службы. Очевидно, бедному мальчику нужна серьезная психиатрическая помощь...
- Вы никогда не думали об экзорцизме? - слова вырвались до того, как я смог себя остановить. Ужас проникал глубоко в мои кости.
Адамс удивленно уставился на меня:
- Нет, не думал.
- Конечно же нет... - пролепетал я, пытаясь улыбнуться.
Мы миновали главную залу часовни и теперь находились в тыльной части церкви, где находились кельи богослужителей. Прихожая выглядела не очень опрятно. Какая-то часть меня удивилась, как же долго отец Адамс служил конгрегации в одиночестве. Он положил черную руку на старую резную ручку двери:
- Я надеюсь сдать его в лечебницу сегодня же, если это вообще возможно, - сказал он, - Понимаете, завтра мой последний день тут, так что нужно поскорее привести все дела в порядок...
Он толкнул дверь, и внезапно мне захотелось помолиться. За себя. За Отца Адамса. За будущее мира. Но кто мог услышать?
Несколько грязно-желтых лучей солнечного света пробивались из-за занавесок на другой конец комнаты, скользя по мятой постели и оставляя все прочее в тени. В одном из углов помещения виднелся горбатый силуэт, раскачивавшийся назад-вперед на пятках и тихо бормотавший.
- Как его зовут?, - спросил я.
- Майкл, - ответил Отец Адамс.
Мне захотелось засмеяться над иронией происходящего. Кажется, это имя будет преследовать меня до конца веков...
Отец Адамс отошел в сторону, а я направился к Майклу, изучая каждое его движение. Он стоял ко мне спиной, но я видел, как напряжены были мышцы по краям его шеи. Впрочем, не ощущались ни сила, ни сверхъестественная угроза, так что я смел хранить надежду.
- Привет, Майкл, - сказал я мягко, наклоняясь к нему. Он не обратил на меня внимания, продолжая разглядывать моющиеся обои. Его лицо и шея были усеяны старыми шрамами, а на щеку украшал сероватый синяк. Я потянулся к его плечу и приложил все усилия:
- Отец Адамс говорит, что у тебя довольно большие проблемы, - продолжил я, - Не хочешь рассказать мне об этом?
Услышав мой голос, он пару раз моргнул, но на этом все и закончилось. Бормотание продолжилось, причем так тихо, что я не мог разобрать ни слова.
- Майкл, ты меня слышишь?
Нет ответа. И никакого ощущения могущества, никакой древней сущности в глубине его глаз.
- Кажется, он в ступоре, - сказал я отцу Адамсу, не зная, что дальше делать с этим цирком. Повинуясь внезапному порыву, я положил руку на плечо мальчика.
Майкл завыл, спина его изогнулась дугой, а голова откинулась назад.
- Свободен!, - слова вырвались с мягким рычанием, как если бы пантера могла разговаривать. Голос мог принадлежать кому угодно, только не человеку.
- Где он, где Принц Лжи?
Со скоростью молнии, мальчишка подпрыгнул, развернувшись в воздухе, и, подобно пауку, заполз в угол, прижавшись к потолку спиной. Челюсти его клацали, а в глазах горел желтый свет, как у волка. Демон вновь завыл.
- Горе этому жалкому месту! Горе тому, кто предал нас! Мы найдем его! Ему не скрыться!
Внезапно могильный ветер заполнил комнату, создав запах смерти и разложения. Я отпрыгнул к двери и пополз на корточках в то время как лампы, пепельницы и куски мебели кружились в урагане и разбивались о стены.
Отец Адамс, пошатываясь, вышел в холл сразу за мной, чуть не потеряв сознание от зловония. Демонический смех сотряс воздух, пока внезапный порыв ветра не захлопнул дверь.
Я побежал. Я не знал, куда направляюсь, единственное, что мне хотелось - убраться отсюда. Отец Адамс кричал мне вслед, но я не обращал на него внимания. Для меня не существовало ничего, кроме больного чувства ужаса и потрясения, которые вели меня, заставляя бежать от двери до двери. Я снова оплошал, звучал в моей голове приговор.
Прежде, чем я это осознал, я оказался в маленькой часовеньке. В комнате с высоками потолками был очень тяжелый воздух. По крайней мере, он был более затхлый, чем во всем остальном здании. Высокие армированные окна напротив старой деревянной "Голгофы" были покрыты слоями пыли, позволяя лишь паре красноватых лучей проникать внутрь.Свет казался кровоподтеком на грустном лице Мессии.
Я упал на колени, опершись на скамью. Отец Адамс стоял прямо за мной.
- Господи Боже... - вздохнул он, - Что это было? Что там произошло?
- Она была права, - сказал я сквозь зубы, - Женщина была права. В ее сына вселился демон. Ад больше не сдерживает падших.
Мне хотелось закричать. Я хотел разломать здание на кусочки, и себя вместе с ним. Но силы не было... Я это видел, не так ли?
Поначалу отец Адамс не отвечал. Когда я оглянулся на него, он разглядывал образ Христа.
- Что мы можем сделать?, - спросил он жалобно.
- Убейте его. Сделайте это быстро, пока демон не собрался с силами.
- Вы же не серьезно?!, - Адамс смотрел на меня с малодушным страхом, - Что бы ни случилось с Майклом, ему нужна наша помощь!
- Майкла больше нет, - закричал я, - Не осталось ничего кроме демона. Верьте мне... - было трудно не засмеяться. Верьте мне?
- Это неправда!, - Адамс откинулся назад, его кулаки сжались, - Пока вы до него не дотронулись, он был тем самым мальчиком, которого я знал долгие годы...
Пока я до него не дотронулся.
- Тогда изгоните демона, святой отец! Вы же божий человек, так? Так прибегните к своей вере в Слово Его и низвергните демона...
Я увидел свет, исходящий из глаз Адамса. Он отвернулся. Не более, чем я ожидал.
- Кто вы?, - спросил Адамс тихим голосом.
- Вы не узнаете меня?, - ответил я с горечью, - Я - Принц Лжи.
- Почему вы здесь? - спросил Адамс. Что-то в его голосе подсказывало, что он не хочет услышать ответ.
Мы были в небольшой жилой части здания, через зал и за углом от того места, где сидел Майкл с монстром, обвившим его сердце. Он не пытался выйти, хотя, проходя мимо мы слышали ветер по ту сторону двери.
Адамс хранил бутылку скотча под кроватью, в коробке от обуви. Комната его была такой же мрачной, как и вся старая церковь. Облака пыли лениво кружились в лучах света, пробивавшихся через тяжелые занавески. Везде были книги, заполняя темные углы комнаты и валяясь на круглом столике у стены напротив кровати. Весь этот столик был уставлен рамками с фотографиями, на которых были запечатлены лучшие, счастливейшие времена церкви.
Я подставил маленький стакан под слабые лучи света. Темная жидкость полностью поглотила их. Знаки и знамения. Часть меня вопрошала, почему я все еще был там. Я должен был спешить на Голливудские Холмы, в дом, возвышавшийся над городским смогом, и заказывать по мобильнику билет... К первым лучам солнца, я мог оказаться на другом краю мира, слившись с безмолвной толпой и начав все заново. Но я пошел за Адамсом в эту пыльную клетку, когда он предложил мне выпить. Я не видел более смысла в бегстве и заметании следов.
- Вы слышали его там... Он звал меня.
Адамс уставился в свой стакан. Его лицо казалось еще более озабоченным, нежели ранее.
- Если так, то он вас не узнал.
- Нет, - ответил я, и был удивлен грустью, которую ощутил, - Но и я его больше не узнаю.
Он одарил меня гневно-пугливым взглядом. Адамс не хотел мне верить, но демон внутри Майкла не оставил ему выбора. Я слишком хорошо знал этот взгляд, взгляд украденной невинности.
- Если вы Сатана, почему вы не в Аду, как все остальные?
- Меня зовут Люцифер. Буду признателен, если вы это запомните.
Адамс фыркнул:
- Какая разница?
- Такая же, что и между верой и разумом, отец Адамс. Единственной вещью, хранившей человека сотни лет.
- Так ты считаешь себя каким-то героем?
Я не мог не улыбнуться:
- О нет, Отец. Я худший из злодеев. Тот, кто совершает ужаснейшие поступки, зная, что дело его праведно.
- Ты не ответил на мой вопрос. Если ты тот, кем себя называешь, почему ты не в Аду?
- Кто сказал, что я не там? – взмахом руки отрезал я его протест, - Послушай-ка… Как ты представляешь себе Ад, Отец? Пылающие озера? Огонь и сера?
- Ад есть отсутствие Бога, - ответил Адамс с большим пылом, чем я ожидал.
- Звучит так, будто ты знаешь, на что похоже присутствие Всемогущего, - сказал я, не в силах сдержать сарказм, - Ты и понятия не имеешь. Ты никогда этого не знал.
Я указал за окно:
- Идя по улицам, ты где-нибудь находишь Бога? Нет. Он ушел очень, очень давно. Это Его последняя шутка. Сперва, Он наказывает маня и моих братьев за нарушение Его закона, затем он умывает руки, - я взболтал темную жидкость в своем стакане, вдыхая пламенный аромат, - Я смотрел, как мои братья и сестры входят в Бездну, но когда подошла моя очередь, он захлопнул дверь перед моим лицом, оставляя меня смотреть, как умирает мир, - я поставил скотч, - В отсутствие Бога…
- И ты хочешь, чтобы я отправил этого… демона обратно в Ад.
- Да, - сказал я, возненавидев себя за это, - Другого выбора нет. Они пребывали во тьме столь долго, что знают лишь ненависть и безумие. Ты наблюдал эту тварь. Видишь невероятную жестокость в действии? Мы были ангелами, Отец. Даже Библия так говорит. Ты считаешь, мы нарушили свои клятвы пред Небесами ради чего-то столь ничтожного, как алчность? Нет. Мы сделали то, что считали должным из любви. Но с течением времени, безответная любовь обращается ядом. Господь желает, чтобы мои братья встали и окончательно себя прокляли, уничтожив все то, что себе приписывали, - я прокрутил стакан у себя между руками, чувствуя, как алкоголь обжигает мне горло, - И знаешь, кем в этом свете становлюсь я, Отец?
- Кем?
- Тюремщиком Ада. Ради моих братьев и мира, который они любили, я должен держать их в вечных муках там, где они хотя бы не могут нанести вреда. Не чудесна ли работа Господа?
Я метнул стакан, вложив всю свою мощь. Он врезался в стену и разлетелся на сотню острых осколков.
- Это все – неблагодарная и гнусная работа, Отец. Я, подобно червю, сотни лет вгрызался в сердце человечества, отравляя ваше массовое сознание. Не веря более в божественное, вы не верите и в демоническое, и если вы не верите в демонов, они останутся навеки погребенными в Бездне. Все, что я сделал – все, что вы обо мне фантазируете, и даже больше, Отец – я сделал, чтобы спасти вас.
Адамс встряхнул головой:
- Раз так, то ты, похоже, провалился.
Я глубоко вздохнул:
- Боюсь, что ты прав. Теперь ты знаешь, зачем я пришел. Я услышал зов, и хотел узнать, был ли он реален. И теперь ты понимаешь, почему этот мальчик должен умереть.
Преподобный уставился на меня, выражение лица его нельзя было прочесть. Медленно, задумчиво, он отставил стакан:
- Нет.
- Я не играю в игры, Отец.
- Как и я. Даже если все, что ты сказал – истина, а у меня нет причин тебе верить, я все равно этого не сделаю. Я слуга Господа. Я защищаю невинных, я не обрекаю их. Спасти мальчика – мой долг, что бы та ни говорил.
- Некого спасать! – завопил я, - Уже слишком поздно. Его душа немножко умерла от рук его отца. Демон просто забрал тело и разум. Он – пустая скорлупа. Вот как это выглядит. Они выбираются из Бездны и нуждаются в телах. И единственные, кого они могут забрать – те, кто слишком слаб, чтоб сражаться. Люди, подобные этому малышу.
- Может быть, а может быть и нет, - сказал Адамс, - Я должен попытаться.
- Попытаться что? Экзорцизм? Изгнать демона доблестью своей веры? Ни ты, ни я на это не подпишемся. – Адамс выпрямился, сомкнул челюсти, но я видел сомнение в его глазах, - Скажи мне правду, Отец. Духовенство не уходит на пенсию, особенно – в твои годы. Ты болен, не так ли? Что это? Рак?
- Да, сказал он, - Врач говорит, что мне осталось два-три месяца, - настала его очередь звучать горько, - Они сказали, что могли его устранить, но я никогда не находил время наведаться к доктору.
- Занят, выполняя работу Господа, а? – проворчал я – Добро пожаловать в клуб, - я потянулся, схватил коробку из-под обуви, в которой он хранил бурбон и вытряхнул две полных банки пилюль, - Не лги мне, Отец. Ты готовился опустить руки и уйти.
- Да. Готовился. Я был зол на Бога слишком долго. Начал считать, что его и впрямь не существует. Как еще такое могло случиться со мной?
- Его не существует. Он ушел.
- Так сказал ты. И это заставляет меня полагать, что нам в Его отсутствие надлежит продолжать борьбу. Не в этом ли суть веры? Уверенность в чем-то большем, чем ты сам, даже если его существование не очевидно? Ты утверждаешь, что защищал человечество, отрезая нас от веры. Что если монстр – ты, Люцифер, а не духи, коих ты держишь под замком в Бездне?
- Без меня существование этого мира могло закончиться давным-давно.
- Все заканчивается. Скоро закончится и моя жизнь. Что будет после?
- Я… не знаю.
- Тогда, похоже, ты не так уж и чертовски умен, - сказал Адамс, прилагая усилия, дабы подняться на ноги, - Теперь уйди с дороги. У меня есть работа.

***
У него не было шансов.
Вера – это не чтение молитв и надежда на лучшее. Это знание, что, шагнув с парапета, ты полетишь. Люди не могут летать. Я утверждал это годами.
Адамс прошел по коридору и открыл дверь в кошмар. В его темное лицо ударил поток воздуха столь затхлого, что он почти упал на колени. Увидев священника, демон вновь завыл, выплескивая свою ненависть. Адамс стоял на месте, выкрикивая предписанные слова в поток ветра. Все они утонули в ярости моего брата.
И все же я почувствовал в нем тусклый огонек. Кто пред лицом такого ужаса не поверил бы хоть немного? Он послал свой отголосок по воздуху, заряд, который я и мой брат почувствовали одновременно. Демон попробовал его, и я почувствовал, как усиливается буря.
Я аккуратно потрогал это. Оно, подобно распростертым крыльям заколыхало мою грудь.
Я ангел. Когда-то я трогал лицо Бога.
Я умею летать.
В одно мгновение я достиг дверного проема. Демон возвышался над Отцом Адамсом, но, узрев меня, его глаза расширились.
- УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ! – завопил я, и, с криком, демон исчез.
***
Земля тряслась.
Я чувствовал их по всему городу. Могучих духов, привлеченных силой моего крика. Один всколыхнул землю своей волей, и Город Ангелов содрогнулся. Я чувствовал их ненависть, тысячелетия во тьме, в ожидании мести. Я не знал их, но они узнали меня вновь.
За ними, я узрел десятками больше меньших духов, все еще слабых, все еще ищущих свои крылья, пойманных в смятении. Я потрясался увиденным. Воистину, врата Ада были сломаны. Как долго были падшие на свободе? Как я мог быть столь слеп?
***
- Это конец света, - сказал я в пустоту.
Тишина обескураживала после тряски мучимой земли. В воздухе плавали крошки шпаклевки, а вдалеке уже можно было различить звуки сирен.
- Возможно, - сказал Адамс, вставая на ноги. Он пробрался через кучу сломанной мебели к месту, где лежал Майкл. От прикосновения преподобного, мальчик открыл глаза и издал длинный, тяжелый всхлип. Умирающий человек повернул глаза ко мне, - Что ты собираешься с этим делать?
Я слишком долго держал мир в темноте, в страхе перед тем, что могло произойти:
- Я собираюсь зажечь огонь.
© Элегир